Сергей Трахименок - Детектив на исходе века [ Российский триллер. Игры капризной дамы]
— Когда приглашали, — причитала она, — кось, кось говорили, а теперь только и слышно — но да но.
Все, что нужно по делу, было зафиксировано в первых допросах Надежды Егоровны. Сейчас же Кроева интересовали только факты состояния электрохозяйства сгоревшего коровника, и он их получил.
— Старый энергетик, приятно вспомнить хорошего человека, перед самым уходом проводку там заменил. Он еще ругался потом, что долго проверять ее никто не приезжал.
— А потом все-таки приехали?
— Да, кто-то приезжал из Кедровки.
— И как результат?
— Положительный, наверное, не запретили же пользоваться.
— А кто приезжал из Кедровки?
— Да черт его знает, проверяющих много ездит. Они «Приозерный» любят: у нас на центральной боковушка всех бесплатно кормит.
На следующий день Кроев дозвонился до Кравченко и попросил захватить с собой в Кедровку акты о проверке состояния электропроводки за прошлый год.
Кравченко явился в прокуратуру, но актов не привез, заявив, что «таковых в наличии не имеется».
Кроев ознакомил главного энергетика с постановлением о привлечении его в качестве обвиняемого. Допросил. Взял подписку о невыезде.
Энергетику вменялось «ненадлежащее выполнение должностных обязанностей вследствие недобросовестного к ним отношения, причинившее существенный вред государственным интересам».
Однако, к удивлению Кроева, это не тронуло Кравченко:
— Домой мне надо, — сказал он следователю.
— У вас что, — спросил его Кроев, — даже вопросов ко мне нет?
— А че спрашивать, все ясно.
После допроса Кравченко, следователь зашел к прокурору.
— Удивительно, — поведал Кроев шефу, — я предъявил человеку обвинение в халатности, а он даже о последствиях не спросил.
— Спросил, спросил, — ответил Мазюк — Клягин звонил мне, спрашивал, будем ли мы привлекать энергетика. Я ответил ему — будем, но особых причин для беспокойства нет, суд учтет его положительную характеристику, небольшой ущерб и так далее. Ну, а Клягин, он же середины не знает, сказал ему, наверное, езжай и ничего не бойся, не посадят они тебя.
— Да-а, — вздохнул Кроев, — суд решит, суд учтет. Заковыка одна есть. Завфермой говорит, что менялась там проводка меньше, чем год назад. А потом проверялась. Только документы где-то запропастились.
— Мало ли что скажет завфермой. Она лицо заинтересованное.
— Я все же поищу документы, либо свидетелей.
— Вы, Александр Петрович, истинно русская натура, сами создаете себе трудности, а затем их успешно преодолеваете. Сейчас этого не нужно. У вас было достаточно фактов, чтобы предъявить обвинение энергетику, а теперь вы засомневались в правильности ваших действий. Я на вашем месте составил бы обвинительное заключение, познакомил с делом Кравченко и его адвоката, затем передал дело прокурору на утверждение.
— Я хотел бы поработать еще.
— Как хотите, Александр Петрович, только в рамках двухмесячного срока. Никаких продлений. До свидания.
Зайдя в тупик. Кроев позвонил Коржу. Тот выслушал его и сказал:
— В райэнерго работает мужичок-с-ноготок по фамилии Банькин — хитрюга, каких свет не видел. Ты его повесткой не приглашай, а то его потом не поймаешь или он тебе ничего не скажет. Ты сам в райэнерго сходи. Он этими проверками занимается. От меня ему привет передай, он мой должник.
Банькину больше бы подошла фамилия Бочкин, потому что был он мал и толст. Кроева он встретил радушно, как старого друга, видно, он действительно был должником Коржа. Одно было плохо, мужичок-с-ноготок «ничего не помнил». Он шевелил большими ушами, морщил лоб, имитируя огромное умственное напряжение, но дальше этого дело не шло.
— Одну минутку, — перебил его интеллектуальные упражнения Кроев, — у вас есть копии документов о проверках за прошлый год?
— Ну, разумеется, — ответил Банькин. Он отпер какой-то шкаф, и на пол посыпались сложенные друг на друга папки, — к сожалению, отчетность не систематизирована.
— А где материалы за прошлый год?
— А все здесь, — махнул рукой Банькин, — и за прошлый, и за все предыдущие. Вы, если хотите, смотрите сами, мне, к сожалению, бежать надо.
К вечеру Кроев, перебрав полшкафа документов, нашел нужный акт, но не обрадовался ему: так как поиск акта среди «несистематизированной отчетности» Банькина вымотал его, а сам акт вернул следователя к исходному рубежу расследования.
Весь следующий рабочий день Кроев что-то писал, а затем печатал двумя пальцами в своем кабинете. К вечеру он зашел к шефу с материалами дела.
— Все, — сказал он с порога, — закончил.
— Вот и отлично, — ответил шеф, — но когда же вы успели выполнить двести первую?
— Я ее не выполнял.
— Как, — удивился шеф и притянул к себе дело и постановление.
Мазюк внимательно прочитал постановление и спросил: «Что это?»
— Постановление о прекращении дела за недоказанностью вины обвиняемого.
— Вот это новости, — заволновался прокурор, — но тут же взял себя в руки и ледяным голосом закончил, — зачем это?
— У меня рука не поднимается отдать под суд человека, вина которого стопроцентно не доказана.
— Почему вы так считаете? — сорвался на фальцет шеф.
— Вчера я изъял акт о проверке электропроводки в сгоревшем коровнике.
— Все понятно. Дата акта?
— 27 августа прошлого года.
— 27 августа, а пожар был в марте. За это время проводка тысячу раз могла испортиться. Скачок напряжения, короткое замыкание, и пожар.
— Маловероятно. Проводка других коровников намного древнее, но она от скачка напряжения не загорелась. Да и потом мы же привлекаем человека к ответственности за халатность не вообще, а за конкретное ненадлежащее выполнение своих обязанностей.
— Александр Петрович, что вы хотите? В работе следователя не бывает так, чтобы все кубики лежали на своих полочках, потому что кубики, из которых мы собираем обвинение — бесплотны. Я считаю, что в деле доказано все. Да и что вы так беспокоитесь. Кравченко халатно относился к своим обязанностям? Да. Пожар возник? Да. Вы за него не беспокойтесь. Он не вор, не убийца — он должностное лицо. Клягин ему прекрасную характеристику даст, а суд — исправ-работы, и этим дело закончится. А в противном случае, вы, как следователь, выглядите не очень хорошо. Прекращение дела за недоказанностью снижает показатели вашей работы.
— Да черт с ними, показателями.
— Хорошо, пусть «черт с ними», но ваши показатели — это показатели районной прокуратуры, а мы боремся за показатели.
— Я считаю, что в данном случае мы боремся с преступностью.
— Не ловите меня на слове, — вспылил прокурор, — я это и имел в виду.
— Владимир Юрьевич, — ответил следователь, — если вы против, отменяйте постановление и передавайте дело другому следователю. Я своего решения не изменю.
— Ну, ладно, — сказал прокурор, — мы оба погорячились и должны успокоиться. Идите.
Два дня прокурор и следователь не общались друг с другом и даже не здоровались по утрам, к удивлению Тамары и Василича.
Мазюк был возмущен поступком Кроева. Что позволяет себе этот недавний студент? Сам Мазюк, будучи следователем, возражать «рекомендациям» начальства не отваживался. Да и ему казалось кощунством идти против начальства, «все видящего и все знающего». Что понимает этот «Шурик» в тонкостях практической работы. Начитался книг по судебной этике.
Шефа бесило упорство Кроева.
«Трудно тебе в жизни придется, — злорадствовал он, — ох, как трудно. Не таких как ты укатывали служебные горки. Так и остаются они — грамотные, принципиальные, имеющие свою точку зрения, на должностях следователей, пропуская вперед более гибких коллег, умеющих не столько работать, сколько ладить с начальством».
Однако рассуждая так, Мазюк до конца не верил в твердость позиции Кроева: молод еще, зелен, поломается немного, поиграет в принципиальность и признает «аргументы» начальства.
На третий день прокурор вызвал следователя к себе и задорно поинтересовался:
— Как, не изменили своего мнения?
— Нет, — ответил Кроев.
— Хвалю, — коротко отреагировал шеф, — молодец, вот из таких вырастают настоящие следователи. Сам таким был. Как другие дела?
Кроев, которого конфликт с прокурором очень угнетал, поразился такой перемене. Он был настроен на новый спор и потому смешался и покраснел как человек, которого вызвали для разноса и вдруг — наградили.
Это не ускользнуло от шефа. Он самодовольно похлопал коллегу по плечу.
— Я вот что думаю, — сказал шеф, — дел у тебя в производстве немного… в период распутицы у нас вообще затишье: приезжих мало, а местные беспокойств по нашей подследственности не причиняют, идите в отпуск, отдохните от нашей грязи, а там снова за работу. Как?
